– Значит, за мной на самом деле следили! – воскликнулаГламис. – У меня возникли подозрения. Для вашего сведения, я довольно частолетаю в Лас-Вегас.

– И чем вы занимались в Лас-Вегасе?

– Играла в казино, встречалась со своим отцом, СтивеномБарлоу, а потом вернулась домой. Я немного выпила, проиграла немного денег и несовала свой нос в чужие дела – очень похвальная привычка, мистер Мейсон.Посоветовала бы и вам ее приобрести.

В дверь позвонили.

Мьюриель направилась к входу.

– Минутку, – остановил ее Мейсон, не сводя глаз с ГламисБарлоу. – У Веры Мартель был офис в Лас-Вегасе. Вы заходили туда? Приближалисьвообще к тому месту?

– Мистер Мейсон, не притворяйтесь идиотом. Я уже сказалавам, что не знаю никакую Веру Мартель, так что зачем мне было появляться в ееофисе?

В дверь снова позвонили, потом послышался стук кулаком.

– Это очень похоже на моего приятеля, лейтенанта АртураТрэгга из отдела по расследованию убийств, – сообщил Мейсон. – Я посоветовал бывам или молчать, или правдиво отвечать на его вопросы. Не пытайтесь врать:тогда у вас возникнет масса лишних проблем. А теперь я хочу, чтобы вы трое передалимне все свои права, титул собственности и долю, если таковые имеются, всодержимом мастерской и всех денег, которые вчера находились в мастерской.

– Зачем нам это? – спросила Гламис. – И с какой стати нампередавать вам какие-то деньги?

– Не деньги, – поправил Мейсон, – а право на них. Если онине ваши, то вы вообще мне ничего не передаете.

В дверь опять позвонили и властно постучали, затем опятьпозвонили и постучали.

– Согласны, девочки? – обратилась Нэнси Джилман к Гламис иМьюриель.

Обе девушки кивнули.

– Кто-либо из вас закладывал бриллианты, ювелирныеукрашения, продавал ценные бумаги? Не забывайте, что полиция в состоянии этовыяснить и…

Снова послышался громкий стук во входную дверь. Одновременнопостучали и с черного хода. Дверь в кухню распахнулась, и в доме появилсяполицейский. Он быстро пересек кухню и гостиную.

– Почему вы не открываете? – спросил он.

Полицейский направился к входной двери и отодвинул засов:

– Проходите, лейтенант.

– Никому ничего не говорите о деньгах, – шепотом предупредилМейсон. – И о том, что я о них спрашивал.

Мейсон по очереди посмотрел на трех женщин и остановилвзгляд на Мьюриель.

В комнату влетел лейтенант Трэгг.

– Прошу прощения за вторжение, но мне нужна кое-какаяинформация… Как я понимаю, мистер Мейсон уже ввел вас в курс дела… Я видел вашумашину перед домом, Перри. Мы живем в свободной стране, и полиция не имеетправа запретить адвокату совещаться со своими клиентами или давать указаниядружелюбно настроенным свидетелям. Однако нам очень не нравится, если насзаставляют ждать за дверью. Поскольку, мистер Мейсон, вам уже представиласьвозможность поговорить с этими свидетельницами, я считаю справедливым попроситьвас покинуть нас, чтобы я мог кое-что с ними обсудить.

– А если я решу остаться? – спросил Мейсон.

– Нет, Перри. Я, конечно, могу установить охрану переддверью одной из комнат, где стану допрашивать этих женщин, и охранник будетследить, чтобы меня никто не беспокоил… Или, например, можно отвезти их вуправление, что определенно привлечет внимание газетных репортеров и, скореевсего, не понравится вашему клиенту.

Гламис протянула руку за чашкой с кофе, которую Мьюриельоставила на столе. Она соблазнительно улыбнулась лейтенанту Трэггу и заявила:

– Люблю мужчин, которые берут быка за рога.

– Прекрасно, – сказал Трэгг, осматривая ее оценивающимвзглядом, но без намека на улыбку. – В таком случае я поговорю для начала свами, пока вы еще не успели выпить кофе.

Трэгг отобрал у нее чашку.

Гламис побледнела.

– Вы – хам! – заорала она.

Второй полицейский взял Мейсона под локоть.

– Я провожу вас до двери, мистер Мейсон. Лейтенант Трэггсчитает, что ваше присутствие нам никак не поможет.

Мейсон вырвал руку у полицейского и обвел взглядом комнату.

– Минутку, – сказал он. – Не исключено, Трэгг, что у васесть право допрашивать этих свидетельниц в отсутствие кого бы то ни было, но,может, и нет. Я не уверен, что позволю вам это сделать, а также, наверное,посоветую им не отвечать ни на какие вопросы.

– На каком основании? – поинтересовался Трэгг. – На том, чтоих ответы могут быть вменены им в вину?

– Им не требуется представлять никаких оснований, – возразилМейсон. – Они просто имеют право не отвечать – и все.

– Вы правы, Мейсон, – сейчас они могут не отвечать, –согласился Трэгг. – Однако, когда им вручат повестки и они предстанут передБольшим жюри, им придется или отвечать, или заявлять, что ответы могут бытьвменены им в вину и поэтому они отказываются что-либо говорить.

Мейсон повернулся к женщинам.

– Я объяснил вам ситуацию, – сказал он. – Предупреждаю вас:не врите лейтенанту Трэггу. Или говорите ему правду, или молчите.

– Очень похвальное отношение, – заметил Трэгг. – Хотелось бымне знать, что здесь происходило до нашего появления. Понимаете, Мейсон, нампришлось заняться другим аспектом дела, который мы считаем чрезвычайно важным,даже более важным, чем допрос членов семьи Джилмана. Мне жаль, что я не имеюправа открыть вам, что это за аспект, но вы о нем услышите, оказавшись в залесуда. Могу заверить вас в одном: это просто бомба.

– Не сомневаюсь, – сухо ответил Мейсон, – раз уж вызадержались с визитом сюда.

Мейсон направился к двери, но остановился и еще разобратился к женщинам:

– Не забывайте то, о чем я вас предупредил. Или говорите емуправду, или молчите. И сами не давайте лишней информации. Просто отвечайте наконкретные вопросы.

Мейсон остановился у первого телефона-автомата и позвонил ксебе в офис.

Когда Делла Стрит сняла трубку, он поинтересовался:

– От Пола Дрейка что-нибудь слышно? Ему удалось что-нибудьраскопать?

– Он нашел приятеля Гламис, Хартли Эллиотта. Звонилнесколько раз вам. Говорит, чтобы вы ехали на встречу с ним, причем нигде незадерживались.

– Диктуй адрес, – велел Мейсон.

– Многоквартирный дом «Росситер» на улице Блондом.